В детстве Саймон учился делать все сам. Умываться, завязывать шнурки, собираться в школу. Его родители были заняты, а мама давно перестала заходить в его комнату вечером поцеловать и пожелать ему спокойной ночи. Она только говорила, не отрываясь от очередной научной книги: "Застегни рубашку на все пуговицы, не бросай вещи где попало". Папа вообще не замечал ребенка, он уходил слишком рано и приходил слишком поздно. Возможно, у него была еще одна семья или еще одна работа, Саймон задумался об этом, когда вырос. А тогда он был послушным маленьким мальчиком. Тогда он делал все, что ему говорила мама. Он смотрел, как утром она выходит из дома в своем плаще и туфлях-лодочках. Ему казалось, что если он будет стараться, будет хорошо учиться, будет умным, то мама его заметит. Мама его похвалит. Но она никогда ничего не замечала. Она говорила: "Вот и хорошо", мельком просмотрев его оценки, а потом у Саймона появилась сестра, за которой надо было присматривать, и ему это нравилось. За ним самим присматривать было не надо, родители даже не нанимали няню, когда уходили. Он тихо сидел, играл с кубиками и читал книжки о героях в своей комнате, выкрашенной спокойной синей краской, и всегда убирал свои машинки на место. Все, что ломалось, он чинил сам.
Чинный Саймон, которого, разумеется, дразнили в школе чистоплюем и ботаником и с которым никто не дружил. Был один мальчик, но в средней школе все кончилось, и Саймон так и не понял, почему.
Почему люди так легко сходятся и расходятся, как будто это ничего для них не значит?

Саймон укладывает четыре идеально квадратных бутерброда в пластиковый бокс и берет с собой, когда идет на общественные работы. Родители в первый раз заметили его. Неожиданно обнаружили существование сына. Тогда, когда он сделал что-то не так. Когда он поджег чужой дом.


©